Главная › Новости

К вопросу о бережливости. Распыление - 14 Сентября 2016 - Дневник - Персональный сайт

Опубликовано: 16.10.2018

Год бережливости

 

Материал из журнала "Нива" за август 1916 года.

 

Очерк инженера В. Рюмина

Многие ли из нас задумываются над тем, что происходит со многими ненужными уже нам вещами, после того как они отслужили свою службу, с разными отбросами в домашнем хозяйстве?

А между тем вопрос этот далеко не пустячный в общем хозяйстве страны, особенно теперь, когда война требует громадных затрат на снабжение нашей миллионной армии и многочисленных рабочих тыла.

ПОЧЕМУ ПО ЦЕННИКАМ ВЫ КО МНЕ ПОДХОДИТЕ?!?!?!?

Бережливость нам, русским, как-то вообще мало свойственна. Конечно, это происходит от вполне естественных причин: мы еще слишком богаты, слишком много у нас, особенно в городской жизни, лишнего и на многое мелочное мы не обращаем должного внимания.

Кухня дает постоянные отбросы в виде обрезков овощей, корок хлеба, золы, костей, неминуемы в хозяйстве осколки посуды, стекла и проч.

В комнатах получаются тоже свои отбросы: оберточная бумага, окурки, обрезки материй и тряпки, веревочки, капсульки с винных бутылок, коробки от разных покупок, жестянки от консервов, конфет, олово и свинец, в виде тонких листков, в которые завертывают многие предметы (шоколад и проч.). Выбрасывают старые калоши, изношенную обувь, ломаные ножи и вилки и проч.

Изредка кое-что из этого продается, но во всяком случае многое совершенно исчезает бесследно.

Смотря поверхностно, кажется, что так и должно быть: ну, чего стоит окурок папиросы, бутылочная капсулька, сорванная пломба, лоскуток какой-нибудь материи? Все это имело цену и значение до того, пока не было использовано.

Так ли это?

При внимательном рассмотрении оказывается, что нет ничего из перечисленных предметов (и многого другого, о чем не упомянуто здесь) совершенно бесполезного, никуда ненужного.

Вся беда в том, что все рассеяно по мелочам, распылено, а будь собраны в кучу хотя бы только одни папиросные окурки, они бы представили собою уже не малую ценность.

Нас спросят: куда же нужны такие окурки?—На бумажные фабрики. Это все материал, из которого снова будет сделана бумага, низшего сорта, но все же бумага, цена которой около 6 рублей пуд в нормальное время, теперь же бумага стоит в 4—5 и более раз дороже.

Сжигая без всякой пользы клочки бумаги, мы поступаем далеко неправильно.

Выбрасывать в сорные ямы кухонные отбросы еще более неразумно. Самый простой вид использования их—скормить скоту или птице. В сельских жилищах так и поступают; все годное для этой цели сваливается в особую кадку, туда же сливаются остатки кушанья, и получается пойло для коров.

Кости всегда имели цену, их собирали по дворам и кухням, платя, правда, гроши (1/2 коп. за фунт), но выручая в конце концов хорошие деньги.

Те красивые листики желатина, из которого приготовляют желе, который идет на украшение конфет, на фонарики для рождественских елок—все это получено из костей.

Кроме желатина, кости дают клей, костяной уголь для фабрик, приготовляющих ваксу и проч. Из них же извлекают жир и варят из него мыло.

Таких костей, собранных по мелочам, продают за границу, в виде перемолотых на муку и в крупных кусках, в общем на сумму около трех миллионов рублей в год.

Из костей же извлекают фосфор, необходимый для многих целей, в том числе для так вздорожавших теперь спичек.

Многие ли знают, что из чего выделывается, на что годны те или другия вещества?

Мы без всякого сожаления выкидываем вон золу после топки печей дровами, в деревнях же во многих случаях ее собирают и пользуются ею при стирке белья. В золе около одной пятой части по весу поташа. Опять слово, для широкой публики не говорящее ничего, а между тем теперь все мы испытываем некоторые затруднения от недостатка поташа и того основания, которое в нем находится,—калия.

Конечно, нельзя и требовать, чтобы все знали химию и технологию, чтобы все интересовались естественными науками, но следует быть знакомым хотя бы с основами этих знаний.

Как часто вопросы детей „что это такое? из чего это сделано?- должны оставаться без ответа только потому, что и старшие этого не знают. Прийти на помощь в этом, ознакомить в общих чертах с товароведением, с производствами того или другого из окружающего нас, это—дело специалистов и печатного слова.

Возвращаясь к нашему вопросу, продолжим рассмотрение судьбы различных отбросов домашней жизни и того, что могло бы быть с ними при более правильном отношении.

Все отбросы можно разделить на две больших группы: на отбросы минеральнаго происхождения и органического.

Первые в большинстве не горючи, вторые—все горючи.

Ко вторым относится отбросов больше,—не говоря о кухонных, одной только бумаги в разных видах за день накопится в каждой семье не мало: оберточная бумага от покупок, разные коробки, заменившие теперь корзины из лучинок, в которых отпускались товары в магазинах.

Корзиночки эти давали прекрасные растопки.

Для того, чтобы правильно судить о количестве потребляемой оберточной бумаги, не говоря уже о коробках и проч., скажем, что оберточной бумаги было выделано на русских фабриках за один год 2.670.400 пудов на сумму в 4.872.000 рублей.

Цифра, как видите, почтенная, и если бы только половина бумаги не была потеряна совершенно, а обращена вновь, как использованный материал, на фабрики и по цене в десять раз меньшей, то было бы сбережено 243.600 рублей.

Мы упомянули выше об окурках папирос. Приведем теперь цифры их потребления: гильз выделано было в 1908 г. 12.061.400 штук на 4.345.100 руб.: по самому характеру потребления, конечно, вся эта бумага сгорает, и сгорает ея на приличную сумму.

Мундштучной бумаги производится 458.100 пудов на 1.745.100 рублей, и эта бумага тоже пропадает почти вся (не вся мундштучная бумага идет на папиросы, есть и другое потребление).

Бросая с пренебрежением окурок папиросы, вряд ли кто представляет себе, что, если бы собрать вагон этих окурков и продать их за четверть стоимости, то получилось бы 950 рублей.

Не будем утомлять читателя дальнейшими расчетами, скажем лишь, что цифры пропадающих безвозвратно разных отбросов органического происхождения поистине громадны.

Жалеть пропадающие без пользы отбросы органического происхождения, конечно, следует. Взять от вещи все, что можно, и воспользоваться ею после выполненного ею прямого назначения, конечно, должно, поскольку это возможно, но все же не так жаль этих отбросов, как отбросов неорганического происхождения. Дело в том, что главная масса вещества органического происхождения это—углерод, кислород, водород и, в некоторых случаях, азот.

Конечная судьба этих отбросов—распадение, посредством сгорания или гниения, на более простые соединения, как то: углекислый газ, вода и азотистые соединения, т.-е. аммиак, азотистая и азотная кислоты.

Эти простейшие соединения в природе не пропадут бесследно, они снова возвратятся в атмосферу и в почву, из которых они и были получены растениями или животными. Пропадет только труд, употребленный на их изготовление.

Вещества, содержащие азот (шерсть, кожаные вещи и обрезки, куски мяса, кости, обломки роговых вещей), могли бы быть использованы полнее, если их не выбрасывать, а переделывать на химических заводах.

Известная краска — берлинская лазурь получается при участии азотистых органических веществ; селитру, циан-калий и другие соединения циана можно получить, обрабатывая те же вещества, содержащие азот.

Но и не обработанные химически животные отбросы все же не пропадут без всякой пользы, а вновь вступят в круговорот веществ и вновь послужат для жизни.

Есть еще довольно ценный отброс, хотя азота и не содержащий, это — резина. Естественный источник ее - смола некоторых экзотических растений, которых становится все меньше и меньше, а нужда в сырой резине растет.

Теперь работами русских химиков мы будем получать свою резину из спирта.

К группе веществ минерального происхождения относятся осколки каменной и вообще глиняной и фарфоровой посуды, различные отбросы металлических вещей, посуды, свинцовые и оловянные обертки чая, шоколада и проч.

Фарфор и другая глина особой ценности не представляют.

Разные обломки произведений керамики из обожженной глины могут быть смолоты и служат, как прибавка к материалу, из которого выделываются новые вещи, но и на керамических фабриках таких обломков достаточно, и нужды в собирании старых нет.

Стекло же, напротив, всегда имеет цену. Целые стеклянные вещи вновь идут в продажу, осколки и битое стекло могут быть переплавлены и поэтому охотно покупаются стеклянными заводами.

Есть даже небольшие заводики, которые не варят стекла из сырых материалов, а только переплавляют битое стекло и выделывают дешевые мелкие вещи, как-то: чернильницы, мелкую дешевую посуду и проч.

С металлами, поступающими в отброс, дело обстоит не так. Металлы, как известно, находятся в различных частях земного шара, в редких случаях в чистом виде, чаще в виде руд, т.-е. в соединении с другими веществами, от которых их отделяют на металлургических заводах и получают в виде слитков и дальнейшей обработкой обращают в тот вид, в котором они находят себе широкое применение.

Даже так называемые самородные металлы, т.-е. находимые в металлическом виде, а не в виде землистых соединений или руд,—золото, серебро, медь, платину и немногие металлы, менее распространенные надо еще очищать, так как они заключают в себе те же примеси. Так, золото часто содержит в себе серебро; иногда, наоборот, даже самородные металлы можно бы назвать рудами.

В жизни мы чаще встречаемся с железом: в виде чугуна, стали или чистого железа.

Теперь появились в ряду самородных очень редкие металлы, превосходящие по цене золото, — это иридий, тантал, вольфрам и др. Металлы эти нужны нам для освещения. Те тонкие нити, которые помещены в электрических лампочках накаливания, дающие свет, сделаны именно из этих редких металлов.

Фунт такой нити стоит около 8.000 рублей и имеет длину около 80 километров. Его достаточно для выделки 200.000 ламп накаливания. Очень много ламп выбрасывают, не сознавая их ценности.

Только малая часть драгоценных металлов снова попадает в дело, остальная совершенно распыляется.

Из массы интересных цифр приведем только немногие, касающиеся всего лишь двух металлов— железа и золота.

Всего добывается в мире железа и стали в год, в круглых цифрах, свыше 3-х миллиардов пудов, в том числе в России — около 230 миллионов пудов. Вся эта масса железа идет на различные изделия; за последние годы железо стало заменять собою дерево в строительном деле, в тех случаях, когда нужно иметь несгораемые постройки или покрывать большие пролеты.

Железные дороги поглощают также много железа, но и в домашнем хозяйстве железо в большом ходу, правда, в количествах, далеко уступающих расходу железа на перечисленные выше нужды.

Железо, идущее на домашние надобности, почти во всех случаях пропадает как бы бесследно.

Одних только стальных перьев в России выделывалось на сумму в 359.000 рублей,—1.443.000 гроссов, т.-е. 190.792.000 штук, или на каждого жителя в России по одному перу в год.

Привоз из-за границы определить нельзя, так как в таможенных отчетах перья значатся не отдельно, а в одной статье с чернильницами, облатками и пр.

Перья, конечно, пропадают без всякой пользы, а металл берется для их выделки довольно ценный.

Еще больше пропадает иголок и булавок, затем следуют крючки и петли, шпильки, которых в год выделывается на 661.000 рублей. Вес их— 85.300 пуд., а с иголками и булавками всего около 100.000 пудов хорошей стали, которая ежегодно распыляется и не поступает на переделку.

Судьба железных изделий (сюда же надо причислить чугунные и стальные, так как по химическому составу это тоже железо, но с примесью углерода и др. веществ) чрезвычайно разнообразна и зависит главным образом от их размеров и назначения, например: стальные части часов сохраняются чуть ли не веками, то же самое и разные изящные вещи, металлические пресс-папье, статуэтки, пепельницы и проч.,—мелочь же теряется, посуда продырявливается и выбрасывается, а выброшенная ржавеет, соединяясь с кислородом воздуха, обращается снова в ту руду, из которой была получена. Но образовавшаяся из вещей ржавчина рассеивается, и собраться в такие массы, которые могли бы эксплуатироваться, ей нет возможности.

Хотя материя и не исчезла из мирового запаса, но для человека она пропала.

Так же пропадает и значительная часть золота и серебра. Золотые и серебряные вещи стираются: кто не видал у супругов их обручальных колец, истончившихся и потерявших чуть ли не половину металла за долгую жизнь? Кому не встречались старинные старые серебряные ложки: они тонки, края потеряли прежнюю форму, вес их далеко не тот, какой они имели, выйдя из рук мастера. Куда делись металлы, где их искать? Золото не ржавеет, но оно осталось на разных вещах, с которыми соприкасалось, обратилось в мельчайшую пыль и исчезло для нас. Вряд ли ему собраться вновь и еще раз послужить для каких-либо целей.

Золото и серебро, которыми были покрыты другие металлы, т.-е. употребленные на позолоту и серебрение, гибнут в большей своей массе.

Но эти металлы слишком дороги. Старые золоченые рамы, мебель, золотой сор из мастерских собирают и хлопотливыми операциями получают из них золото в слитках.Особенно это практикуется с разными галунами, офицерскими эполетами и т. п., но это только малая часть того металла, который был употреблен на позолоту. Между тем ежегодно изготовляется золото в виде тончайших листков, продающихся в виде книжек небольшого формата, где листки золота положены между бумажными листками. Есть книжки с золотыми листами ценою в тысячи и десятки тысяч рублей: на каждую такую книжку уходит 10—20 и более фунтов золота.

Олова, свинца и сплава из них на выделку капсюлей для бутылок, листов для обертывания шоколада, чая и проч. в год производится 289.000 пудов на 1.979.500 рублей.

Все эти деньги выметают вместе с сором, и они почти сполна выходят из обращения, а как просто собрать их и уменьшить совершенно напрасную потерю нашего достояния.

Прежде в больших городах собирание всяких отбросов производилось бедняками, которые ходили и выбирали из сорных дворовых ям годные им вещи, теперь, с введением канализации, вывоз сора взяли на себя городские управления.

Раньше мусорщики продавали разобранные ими отбросы, жили на этот жалкий заработок, а теперь, к сожалению, многие города, не сортируя, сжигают в особых печах весь собранный сор, а в других и этого не делают, а вывозят за город и сваливают в отведенных местах все, что было выброшено в сорные ящики. Уже там, на свалках, роются бедняки, выбирая более ценные отбросы, и продают скупщикам.

Во многих городах благотворительные общества организовали сбор по жилищам разных негодных вещей, но дело это поставлено не везде хорошо и полно, а между прочим, оно могло бы давать недурные деньги.

Многие семейства собирают часть отбросов, главным образом олово, свинец и т. п.

Необходимо упорядочить такие сборы, посылать по всем квартирам в определенное время людей, которые бы забирали все ненужное, все, что теперь пропадает без пользы, но для этого надо, чтобы все прониклись сознанием пользы, тогда охотно пойдут навстречу сборщикам, а с миру по нитке—голому рубашка.